Круглый стол: АДМИРАЛ ФЛОТА ГОРШКОВ

17 декабря 2009 в Доме ученых состоялся круглый стол на тему: «Адмирал Флота Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков – создатель советского ракетно-ядерного океанского атомного флота», посвященный 100-тию со дня его рождения.

В работе круглого стола приняли участие представители научных учреждений, высших военно-морских и морских учебных заведений, общественных организаций, исполнительных и законодательных органов власти Санкт-Петербурга; первый заместитель председателя Санкт-Петербургского Морского Собрания адмирал Иванов Виталий Павлович; директор Российского Государственного архива ВМФ капитан 1 ранга запаса Чернявский Сергей Владимирович; генеральный конструктор Северного ПКБ доктор технических наук профессор Юхнин Владимир Евгеньевич; директор издательской фирмы СПб «Наука» Российской академии наук капитан 1 ранга в/о Вальчук Сергей Васильевич; Дом ученых Российской академии наук; Центральный военно-морской музей; отдел Санкт-Петербургской Епархии по связям с ВМФ РФ.

Перед началом круглого стола его участники осмотрели прекрасную фотовыставку, посвященную Сергею Георгиевичу Горшкову. Круглый стол открыл председатель военно-исторической секции Дома ученых Российской академии наук профессор капитан 1 ранга в/о С. П. Сирый. Председатель отдела Санкт-Петербургской епархии по связям с ВМФ, настоятель Чесменской Церкви протоиерей Алексей Крылов благословил работу круглого стола.

С краткими докладами и сообщениями во время работы круглого стола выступили: первый заместитель председателя Санкт-Петербургского Морского Собрания профессор адмирал Иванов Виталий Павлович, генеральный конструктор Северного ПКБ доктор технических наук профессор Юхнин Владимир Евгеньевич, директор Российского Государственного архива ВМФ кандидат исторических наук доцент капитан 1 ранга Чернявский Сергей Владимирович, курсант 12 роты штурманско-гидрографического факультета Морского корпуса Петра Великого Кирилл Валерьевич Пивень, директор издательской фирмы СПб «Наука» Российской академии наук Вальчук Сергей Васильевич и другие.

С заключительным словом выступил Адмирал Иванов Виталий Павлович, который подвел итоги круглого стола и поблагодарил ее участников за активную работу.

Профессор С.П.Сирый

ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЯ АДМИРАЛА В. П. ИВАНОВА

Сегодня мы отмечаем 100 лет со дня рождения выдающегося флотоводца, государственного деятеля, дважды Героя Советского Союза, Адмирала Флота Советского Союза, Горшкова Сергея Георгиевича. Мне посчастливилось с ним служить сначала первым заместителем начальника Оперативного управления, а в последующем начальником Оперативного управления ВМФ СССР. Я должен сказать, что всю свою жизнь, насколько я помню совместную службу, он полностью отдавался службе, полностью отдавался делу строительства ВМФ, развитию ВМФ, его боевого использования. Я не видел ни одного в последующем Главкома, который бы имел личную тетрадь, где бы он лично разрабатывал тактические вопросы деятельности ВМФ, в то время СССР. Многие новые тактические, оперативные и стратегические приемы были разработаны именно им, Сергеем Георгиевичем Горшковым. Ну, хотя бы взять противоавианосные дивизии многоцелевых атомных подводных лодок и т. д. Создание 5-й оперативной эскадры на Средиземном море, создание эскадры на Северном флоте, на Тихоокеанском флоте. Но так как мне тогда посчастливилось служить на Северном флоте, на Тихоокеанском флоте, потом на Балтийском флоте, то вся его работа, вся его деятельность до того как я пришел в Москву в Оперативное управление и после, проходила в период моей службы. Естественно это было уже после войны 1941-1945 гг.

О Сергее Георгиевиче Горшкове нельзя сказать как-то кратко. Конечно, хочется осветить его деятельность не только в период Великой Отечественной войны, до войны, но и в период послевоенного времени, когда он строил, создавал ракетно-ядерный океанский атомный наш флот. Сергей Георгиевич Горшков по моей памяти насколько я помню, во-первых, был незлобливый. Он зло не помнил, и если ты ошибся, он тебя покритиковал, ни разу не повышая голоса, и тут же переходил к нормальному отношению. Он видел и понимал, если человек правильно воспринимает это замечание, то он сразу переходил к нормальному взаимоотношению к тем, с кем он служил. В частности со мной начальником Оперативного управления. Я должен Вам сказать, что начальник Оперативного управления постоянно сопровождал Главнокомандующего ВМФ. Постоянно и везде. Если сегодня за Президентом Медведевым носят чемоданчик, то я тогда имел с собой портфель, в котором были основные документы, в том числе и его разработки по ВМФ, по действию сил ВМФ, куда я заносил его указания и потом контролировал их исполнение. Мы были неоднократно на Северном, Тихоокеанском, Черноморском и Балтийском флотах, и везде он умел вникнуть в суть дела, умел разобраться в обстановке, не рубил никогда с плеча, относился с уважением к офицерам и очень почитал и продвигал по службе умных и грамотных офицеров ВМФ. Я видел это, поскольку служил непосредственно под командованием Сергея Георгиевича Горшкова. Ежедневно утром проходил доклад.

Начальник Оперативного управления докладывал оперативную обстановку всего ВМФ СССР. В базах, на боевом дежурстве, на боевой службе по каждому кораблю: где находится, какие задачи решает, куда сейчас направляется, какие замечания, какие боевые упражнения должен выполнять и что планируется на следующий день. А в то время кораблей и подводных лодок на боевой службе и боевом дежурстве было более 600 по всем флотам. И начальник Оперативного управления каждое утро все это докладывал. Были ли сбои? Да, конечно были, потому что поначалу очень трудно было запомнить все, что делается на флоте. Но Сергей Георгиевич понимал, что пришел новый начальник Оперативного управления, пришел с флота, не сталкивался с такой массой задач оперативного и тактического плана. Он все это понимал и никогда на моей памяти не ругал меня, если я ошибался. Он поправлял, потому что знал отлично ситуацию по ВМФ СССР. Я должен сказать, что его большая самоотдача ВМФ, его умение, знание, опыт в службе, позволили ему продвигаться по службе, получать награды от правительства СССР и строить ВМФ….

В 1976 г. Сергей Георгиевич приехал на Северный флот и посетил дивизию атомных подводных лодок, которой командовал я. Он задал мне тогда впервые вопрос: «Товарищ адмирал, как Вы считаете, сколько может служить атомная подводная лодка в составе ВМФ»? А в то время слово «ремонт», слово «техническое обслуживание» и слово «модернизация» воспринимались очень негативно, потому что не было возможности обеспечивать все корабли в полном объеме ремонтом и модернизацией. Но, тем не менее, я по неопытности говорю ему: «Товарищ Главнокомандующий, если нормально проводить техническое обслуживание атомной подводной лодки, то она будет служить 30 лет». А его сопровождали командующие флотами и другие высокопоставленные морские чиновники. Контр-адмирал Н. Г. Мормуль говорит: «Ну, вот товарищ Иванов. Так мы, может быть, и детей будем растить на подводных лодках в течение 30 лет». Но, тем не менее, с тех пор начались создавать условия, чтобы подводная лодка находилась в строю около 30 лет.

Сейчас Вы знаете какая ситуация с этим вопросом, я на этом не буду останавливаться…. Я должен сказать, что Сергей Георгиевич Горшков стремился создать свою концепцию в судостроительной промышленности. Он не боялся брать ответственность на себя и принимать корабли, не доведенные в опытную эксплуатацию. Построенный корабль принимали на флот и на флоте этот корабль доводили уже до ума и офицеры и личный состав ВМФ, и промышленность и ученые. А сегодня построили новейшую подводную лодку «Санкт-Петербург», причем ее начали проектировать еще до 1991 г., и ни как не могут довести до ума. Говорят, а что ж так долго ее строят?

Я Сергея Георгиевича глубоко уважал, уважаю, и буду уважать. Мне не нравится, когда некоторые наши военачальники в период командования ВМФ СССР С. Горшковым ходили перед ним, как говорится, на цыпочках, а сейчас пытаются очернить его, вот он не создавал полноценную систему обеспечения. В то время нельзя было создать такую систему, потому что основные деньги уходили на строительство боевого Военно-морского флота. Поэтому мы вынуждены были чем-то поступиться. И мы поступались тем, что не развивали полную систему обеспечения, хотя я должен сказать, что плановые ремонты проводились, а основные усилия были направлены на обучение личного состава, на содержание личного состава, на его тренировку и обученность в море, что в настоящее время надо вспомнить и взяться за это. Ну и конечно много сил и внимания было уделено системе военно-морского образования, как Военно-морской академии, так и военно-морским училищам.

А сейчас мы пытаемся все это урезать, выгнать из Санкт-Петербурга на болото в Кронштадт, сделать центральное руководство этим учебным заведениям комплексом ВУНЦ так называемым и туда объединить все училища.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ГЕНЕРАЛЬНОГО КОНСТРУКТОРА СЕВЕРНОГО ПКБ ДОКТОРА ТЕХНИЧЕСКИХ НАУК ПРОФЕССОРА ВЛАДИМИРА ЕВГЕНЬЕВИЧА ЮХНИНА

Я с большим удовольствием прослушал Виталия Павловича, потому что он осветил действительно хронологию службы, хронологию жизни Сергея Георгиевича. Мне посчастливилось работать в другом направлении. Для нас Сергей Георгиевич был создатель Военно-морского флота. Он создавал Военно-морской флот. Он рассматривал и лично утверждал все технические задания. Он всегда лично рассматривал, утверждал и давал направления по многим научно-исследовательским работам. Лично. Во время строительства кораблей он посещал, и неоднократно, строительные заводы, которые строили боевые корабли. Начало строительства кораблей 3-го поколения, к которым относятся крейсер «Киров» и последующие крейсера проекта 1164 «Слава», эсминцы проекта 956 (головной корабль «Современный»), большие противолодочные корабли проекта 1155 (головной корабль «Удалой») и многие другие корабли, он лично посещал судостроительные заводы, где строились эти корабли. Он всегда лично встречался с директорами заводов, с главными строителями, интересуясь, почему идет задержка строительства, что нужно сделать, как нужно помочь заводу, чтобы, корабль был сдан в срок, чтобы корабль нормально прошел

испытания. А корабль построить очень сложно, проектировать тоже очень сложно. Но не менее сложно его испытать, не менее сложно обучить команду и экипажи. И на каждом этапе этого сложного процесса Сергей Георгиевич всегда помогал. Вот, например, при строительстве на Балтийском заводе головного атомного тяжелого крейсера типа «Киров» проекта 1144, а я сам был свидетелем этого случая, поскольку уже возглавлял конструкторское бюро, как он принимал главный командный пост. На большой площади Балтийского завода в натуральную величину был сделан макет главного командного поста. С. Горшков пригласил большую комиссию, много офицеров и из Военно-морской академии и командиров кораблей и предложил главному конструктору корабля Борису Израилевичу Купенскому сделать доклад. После доклада Б. Купенского С. Горшков выслушал мнения и советы офицеров и подвел итоги. Надо сказать, что у Сергея Георгиевича была прекрасная память. Он был большой умница, он чувствовал, как флотоводец, что командиру надо. Он медленно говорил, это вот так, это так. Медленно говорил, степенно, его слушать было всегда большое удовольствие. Ты мне сделай вот так, говорил Сергей Георгиевич. И после этого подписал акт о приемке этого макета прямо тут на живом макете и говорит: Я подписал, замечания составьте как приложение и внедряйте.

Я хорошо помню, когда мы строили головной корабль проекта 956, это артиллерийский эсминец, там при испытаниях на Балтике были крупные неприятности, связанные с разрывом снарядов в канале ствола пушки. И ничего не получалось, не найти причину этого было. В чем дело? Снаряд начинает выходить и в канале ствола разрывается, вплоть до того, что осколки летели на ГКП, и была опасность кого-либо поранить. Причина оказалась технологическая. При заливке снаряда взрывчатым веществом в нем образовывались трещины. При воспламенении площадь горения резко увеличивалась, и снаряд взрывался в канале ствола, не успев выйти из него. И С. Горшков, будучи не химиком, внимательно проанализировал эти случаи и по существу направил работу комиссии, что надо исследовать, говоря, посмотрите, посмотрите снаряды, посмотрите это и т. д., короче говоря, давал поручения. И что интересно и характерно было для Сергея Георгиевича, он, можно сказать, не был болтуном. Это был серьезнейший государственный деятель. Все, что он делал, он оставлял следы в виде протоколов, листов поручений. Он неоднократно бывал у нас в конструкторском бюро. С ним всегда приезжали его помощники: обязательно Герой Социалистического труда адмирал Павел Григорьевич Котов, его правая рука, начальник технического управления ВМФ инженер-адмирал Новиков Василий Григорьевич, начальники институтов (тогда только в первом институте было 7 адмиралов, был Коршунов, потом был Буров Виктор Николаевич, потом Будаев Михаил Михайлович) и эти товарищи всегда были рядом с ним, за его спиной. Он что-то рассматривал, задавал вопросы, шла какая то дискуссия, и после этого обязательно был лист поручений, который по существу становился приказом для нас. Лист поручений, главком поручил.

Он довольно часто приезжал к нам в бюро, ну раз в квартал обязательно. Садился, ему приносили горячий чай в подстаканнике (он это обожал, все это знали и ему всегда по приезду приносили горячий чай), лимончик и, попивая чай, он говорил мне: в прошлый раз я просил тебя проработать такой то вопрос, ну как, получается или не получается? А нам обычно вопросы присылали, мы, конечно, готовились на них отвечать и начинали ему докладывать. И что надо сказать, вот не было в нем упрямства какого-то, ну как же я сказал, тогда-то просил, а ты мне говоришь. Я говорю, Сергей Георгиевич, не получается, Вы просили, но так не получается. Ну ладно,

говорит он, а как получается, а что нужно сделать? Я отвечаю, а вот так, вот так, вот так. Так рождались проекты кораблей, в такой дискуссии родился чисто противолодочный корабль проекта 1155 «Чабаненко».

Корабли проекта 1155 БПК не имели ударного оружия, «Москитов» там не было, там были «Раструбы», ракето-торпеды, побортно по 8 штук. В принципе 956 и 1155 должны были плавать в паре. У американцев были «Спрюенсы» 30 штук. У нас были паротурбинные и газотурбинные, в одном корпусе не получалось у нас. И только тогда, когда появился комплекс «Водопад», ракето-торпеды, мы смогли поставить вместо «Раструбов» ракето-торпед, «Москиты» и корабль получился сильнее «Спрюенса», но только всего один. А таких кораблей нашему флоту надо было бы больше иметь. Но их нет.

Очень много интересного мне вспоминается от визитов С. Горшкова на флоты, когда и нас приглашали. Нас ведь не всегда приглашали. Там командующий флотом ведет свои дела, серьезные дела. Но нередко собиралась и промышленность на флотах. Когда Министром обороны был Дмитрий Федорович Устинов, С. Горшков несколько раз приезжал в Североморск вместе с ним. И Сергей Георгиевич всегда собирал в кают-компании конструкторов представителей промышленности и проводил там совещание вместе с офицерами. Он говорил офицерам, вот перед вами сидят представители промышленности, задавайте им вопросы, какие у вас замечания. Но не допускал никогда мелочевки. Он поднимал всегда принципиальные вопросы, например, вопросы освоения гидроакустики. Серьезнейшее это было дело, тогда надо было бороться с акустическими шумами, поскольку дальность акустического обнаружения зависела от того, насколько был шумный корабль. Тогда был представитель из «Морфизприбора» Янковский, который говорил, что надо проводить серьезные испытания, а аппаратуры нет, для ее приобретения необходима была валюта. Сергей Георгиевич говорил, так готовьте обращение за моей подписью, какая аппаратура нужна. И все это он делал, он помогал, выбивая эти деньги.

Я очень счастливый человек, что мне повезло в жизни работать рядом с таким выдающимся человеком. Это выдающийся человек. Я согласен абсолютно с Виталием Павловичем, что новые Главкомы, хорошие Главкомы, но далеко им всем до Сергея Георгиевича. Вот на этой ноте я бы хотел закончить свое выступление, сказав, что корабли третьего поколения атомные крейсера проекта 1144, газотурбинные крейсера проекта 1164, эсминцы проекта 956, БПК проекта 1155 — это детище Сергея Георгиевича. И то, что новейший корабль России, который строится сегодня на Северной верфи, получил имя «Сергей Горшков» — это конечно правильно. Маленький только корабль. Сергей Горшков — это такая гигантская фигура, а корабль маленький, водоизмещением всего 4500-5000 тонн. Но это начало. Это как говорится первый корабль. И очень бы хотелось, чтобы традиция строительства Российского флота при непосредственном участии Главнокомандующего ВМФ России продолжалась.

ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЯ ДИРЕКТОРА ИЗДАТЕЛЬСТВА «НАУКА» РАН КАПИТАНА 1 РАНГА В ОТСТАВКЕ С. В. ВАЛЬЧУКА

Прежде всего, я хотел бы отметить хорошую инициативу Морского собрания и Дома ученых провести вот такое собрание, посвященное 100-летию со дня рождения Сергея Георгиевича Горшкова. Нас здесь немного собралось, большинство ходили в тельняшках, а последние два ряда продолжают в тельняшках ходить, но, тем не менее, хоть и немного, но мы в тельняшках.

Мне довелось непосредственно работать, и я это слово подчеркиваю, с Сергеем Георгиевичем. После того как я был назначен начальником Центрального картографического производства Военно-морского флота, а в штатном расписании эта должность обозначалась через тире – главный редактор атласа «Океан».

Здесь многогранная деятельность Сергея Георгиевича освещена, а вот эту деталь не все знают. Он был ответственным редактором атласа «Океан». Это была для него любимая игрушка. Менея поражала его память. Два раза в год проводилось заседание редколлегии. Как член редколлегии отмечаю, что эти заседания были солидными. В процессе обсуждения представленных материалов некоторые из участников учитывая, что присутствовал Главком, высказывали много замечаний. Было такое. Он останавливал и говорил: а Вы еще на прошлом заседании два года тому назад об этом говорили. Такая махина, флот на плечах — и Атлас океанов. За первый том Атласа океанов — Тихий океан — Сергей Георгиевич был удостоен Государственной премии как ответственный редактор этого атласа, и еще адмирал Рассохо как заместитель ответственного редактора и главный редактор капитан 1 ранга Фалеев. Всего было выпущено 4 тома, я бы сказал томища, атласа.

Мне довелось поработать над последним томом. Этот том был посвящен проливам Мирового океана. В него включены 74 пролива со всеми их характеристиками…. В процессе работы над этим атласом состоялась встреча Сергея Георгиевича с академиком Александровым. Александров сказал: «Сергей Георгиевич, а почему бы Военно-морскому флоту не подготовить и издать атлас для молодежи, популярный, о всех направлениях и ипостасях взаимодействия человека с океаном». Вот тогда эта идея родилась и стала жить. И мы издали небольшой по сравнению с предыдущими атласами атлас «Человек и океан».

В работе над этим изданием принимали участие Военно-морской флот, Академия наук и Военно-медицинская академия. Там есть целый раздел, который так и называется «Океан и здоровье человека». Атлас был известен и за рубежом. Англичане попытались сделать нечто подобное. И мне в одном из журналов довелось читать критику той работы, которую они проделали. Эта критика завершалась словами: надо делать атлас такой, как атлас Горшкова. 10 редакционных коллегий, которые мне необходимо было готовить, прошли под руководством Сергея Георгиевича Горшкова. Процедура эта была примерно такая: минут за 15-20 до начала мне

назначалось время я заходил и кратенько докладывал что сделано за полгода. А в конференц-зале уже были вывешены необходимые иллюстративные материалы, подготовленные для доклада. После моего кратенького доклада он говорил: ну что ж пошли к народу. Шли к народу и проводили заседание. А народ это адмиралы, члены-корреспонденты РАН, академики РАН, начальник Военно-медицинской академии генерал-полковник Иванов и академик Российской медицинской академии, преподаватели, профессора МГУ, ЛГУ. На этой коллегии обстоятельно и тщательно взвешивалось все, что было подготовлено, делались необходимые замечания, те которые возникали, и работа шла дальше.

Уже после увольнения С. Горшкова, а Вы знаете, он тяжело болел, заседания редколлегии откладывалось. Он откладывал, откладывал, откладывал до тех пор пока не почувствовал в себе силы провести это заседание. Оно было назначено, и мы приехали в Москву. Я его встречал в лифте и был поражен, но виду не подал. Он вышел из лифта с пшеничными усами. Пришли мы в кабинет первого заместителя Главнокомандующего, туда пришел адмирал Навойцев, еще там кто-то был, а потом зашел Главком адмирал Чернавин. Он тоже в первый раз увидел Горшкова в усах и говорит: Сергей Георгиевич, какие у Вас усы! Сергей Георгиевич улыбнулся в эти усы и говорит: Да знаете Владимир Николаевич. Делать то нечего было, болел, дай думаю, отращу усы. Вот такой простой хороший разговор, хотя он человек, конечно, был строгий.

А вот из моих воспоминаний предыдущих: я был начальником гидрографической службы Камчатской флотилии и, когда проходили учения, мы в них принимали участие, были на командном пункте в Паратунке. Однажды в зимний период, когда проходили такие учения с обозначенными силами, на командный пункт прибыл Главнокомандующий С. Горшков. Это было вечером. Ему доложили обстановку и план на следующий день. Выслушав ее внимательно, он говорит: что-то я не вижу никаких действий авиации? Я в плане ничего не вижу, а авиация должна поработать, поскольку в океане находятся обозначенные силы. Руководитель учениями, как и положено, ответил: есть.

На следующий день я увидел в флотоводце Главнокомандующего. Он пришел на очередной вечерний доклад. Ему все доложили, а про авиацию ни слова. Он и говорит: а почему мне никто не докладывает о действиях авиации? В зале повисла тишина. Оперативный дежурный доложил, что авиация не поднималась. Почему? По погодным условиям. Кто принял такое решение? Тишина. Сделал шаг вперед Командующий авиацией Тихоокеанского флота. Ему последовал вопрос, если приказал Главнокомандующий, то кто имеет право отменить его приказание? Очередной раз тишина. И он сам немного скрипучим голосом ответил — только Главнокомандующий. Через два дня Командующий авиацией Тихоокеанского флота служил где-то в другом месте. Вот такая маленькая быль.

Конечно, у меня самые светлые, самые теплые воспоминания остались о тех годах, когда мне довелось с ним вот уже в этой должности встречаться, работая над Атласом океана. Меня это поражало — вот такая махина на плечах и Атлас океанов. Мое личное мнение такое, что за время Советской власти у нас были две равнозначные фигуры во главе Военно-морского флота — Н. Г. Кузнецов и С. Г. Горшков. И С. Горшков брал у Н. Кузнецова эту эстафету. Это действительно фигуры, монолиты и каждый из них сделал чрезвычайно много для укрепления флота, а значит и государства. Мы помним, что говорил Петр Великий: всякий государь, который армию имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет — вторую руку имеет. Похоже, наши государи не понимают этого. Спасибо.

ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЯ КУРСАНТА 12 РОТЫ ШТУРМАНСКО-ГИДРОГРАФИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА МОРСКОГО КОРПУСА ПЕТРА ВЕЛИКОГО КИРИЛЛА ВАЛЕРЬЕВИЧА ПИВНЯ

Я хотел бы рассказать о том периоде жизни С.Горшкова, когда он был таким же курсантом, как и я. В 1926 году ему исполнилось 16 лет. Сергей окончил Коломенскую среднюю школу и отправился в Ленинград поступать в университет. Он успешно сдал экзамены, поступил и был зачислен вольнослушателем на физико-математический факультет Ленинградского университета. С первого дня занятий он сочетал занятие наукой в университете и одновременно работал в порту до тех пор, пока в его жизни не произошел конкретный поворот. Увлеченный общественным влечением молодежи службой на флоте, он пошел в военкомат и подал заявление на поступление в военно-морское училище имени Михаила Васильевича Фрунзе. Поводом к этому стал приезд на каникулы к родителям в Коломну его друга курсанта военно-морского училища имени М. В. Фрунзе Неона Антонова, с которым он дружил с малых лет. Он рассказывает: «мы встретились с ним в одном городе, обнялись, а потом, гуляя, разговорились. Я дотошно его расспрашивал обо всем, о программе учебы, о порядке и вскоре понял, что военно-морское училище открывает широкие возможности для учебы и проявления способностей». Чтобы оставить свой выбор для поступления, так как его родители противились этому очень сильно, ему

пришлось показать свой характер. Был достаточно долгий спор и все-таки отец ему сказал «Коль тебя влечет море, флот, поступай в училище, но еще раз подумай. Все-таки военная служба не для тебя».

Не просто было пройти строгий отбор в окружкоме комсомола, где с пристрастием оценивались не только состояние здоровья абитуриента, но так же его родословную. Предпочтение отдавалось парням из рабочих семей. По мнению мандатной комиссии, его родословная была достаточно темная. Отец по происхождению крестьянин, а мать вовсе из поповской семьи. И очевидно первый вопрос мандатной комиссии был: «Кто же твои родители?». Ответ был четкий и уверенный: отец и мать учителя. Членам мандатной комиссии понравилось также и то, как он охарактеризовал свой уход из университета. Он сказал: на военно-морской службе я принесу больше пользы, чем на другом поприще.

Судьба будущего Главкома решилась 14 июля 1927 года. После томительного получасового ожидания в советском учреждении он, наконец-то, услышал свою фамилию. И так справкой за №18 удостоверялось то, что гражданин Горшков Сергей Георгиевич признан вербовочной комиссией при райсовете Центрального городского района удовлетворяющим приемным требованиям и достоин к допущению к конкурсным экзаменам (испытаниям) Военно-морского училища имени Фрунзе. В этот день страна приобрела выдающегося военного мыслителя, флотоводца и государственного деятеля, но может быть, потеряла великого математика и физика.

И так 20 октября 1927 года приказом №228 по военно-морскому училищу имени М. В. Фрунзе семнадцатилетний Сергей Горшков был зачислен на младший специальный курс. Он вспоминает: «Сразу же с приходом в училище нас первым делом постригли, помыли и переодели. Этот момент, когда каждый из нас облачился в прославленную форму моряка, остался в памяти на всю жизнь. Никто не мог побороть искушения и при удобном случае подходил к зеркалу, чтобы полюбоваться на себя». А дома в Коломне царило совсем другое настроение. Отец Георгий Михайлович, который готовил сына к прославленному миру науки, был огорчен тем, что он променял университет на казармы. Но он в то время еще не совсем понимал, что то, как он воспитывал своего сына всю жизнь, более всего было востребовано в стенах военно-морского училища.

Военная дисциплина, напряженная учеба, большие физические нагрузки, очень насыщенный распорядок дня тяжело воспринималось теми молодыми людьми, с которыми он там учился. А Сергей Горшков, так как его воспитывали так с раннего детства, воспринимал это как должное.

В Российском Центральном архиве ВМФ и фонде военно-морского училища им. Фрунзе хранятся документы, свидетельствующие о первых шагах Сергея Горшкова на пути к его необыкновенной воинской славе. В одной из характеристик за 1927-1928 учебные года (он тогда был в классе 34) в соответствующих столбцах таблицы написано следующее: умственные способности хорошие, степень общего умственного развития хорошая, усвоение материала хорошее, навыки к самостоятельным занятиям хорошие. Прошу заметить, что в этих документах курсанты оценивались по трехбалльной шкале, т.е. оценки «хорошо» это были самые высокие оценки. Также у курсанта Горшкова, по мнению его командира, были большие способности по математике и иностранному языку. Об этом свидетельствует то, как он сдал экзамены в первую свою сессию. Экзамен по высшей математике — пять баллов, испытания по морскому делу — пять, испытания по военно-химическому делу — пять. Также все остальные предметы он сдал на пять. При этом преподаватель по математике отметил, что у мальчика выдающиеся математические способности. Юноша жадно впитывал новые знания и новые впечатления. На отличную учебу его настраивала та атмосфера, которая царила в военно-морском училище…

Далее он будет вспоминать о своем впечатлении, которое произвело на него училище. Больше всего его поразил размах и широта Зала Революции. Также он восхищался Компасным залом, который был выложен из разных пород дерева, Картинная галерея, в которой висели картины Верещагина, Айвазовского, Боголюбова. Уже тогда, вглядываясь в портреты Ушакова, Сенявина, Лазарева и Нахимова, рассматривая живописные полотнища этих великих мастеров именно в те моменты решающего боя русского флота, он уже тайно мечтал о подвигах и славе. Романтически окрашенные в розовые тона восприятия всего, что было связано с морем, с будущей его службой, ничто не могло его разочаровать, даже постоянные придирки его отделенного командира, не столь приглядные наряды дневального по роте или работа на камбузе. Самым нужным местом для занятий он считал читальный зал, так как был приучен с детства к чтению серьезных книг и достаточно конкретного подхода к этому делу. Все-таки привычка брала свое, и он находил время в достаточно насыщенном распорядке первокурсника.

Вообще Сергею Горшкову очень повезло с учителями, особенно в его первых днях на флоте. В 1920 году в военно-морском училище была программа, насчитывающая полтора десятка предметов, которые должны были изучать курсанты. Его любимыми предметами было кораблевождение и военно-морская астрономия. Скорее всего, это было лишь из-за того, что тогда были очень хорошие преподаватели и знатоки своего дела. Особенно он вспоминает преподавателя кораблевождения Николая Александровича Сакеллари. Сакеллари, говорил он, был

властителем наших душ. После занятий мы еще долго находились под впечатлением его лекций. Он также его называл штурманским богом.

В годы молодости среди советской молодежи был особенно актуален культ спорта. И если человек занимался каким-либо видом спорта, это было почтительным, а тем более для курсантов военно-морского училища, это было обязательным, чтобы курсант как-то проявлял себя в спорте. И вот учась, Сергей пристрастился к шлюпочному делу. Он добился своим упорством, своим усердием, чтобы его зачислили в шлюпочную команду призовой шлюпки. Эта шлюпка была одна, которая защищала честь училища на соревнованиях. На шлюпочных гонках он выкладывался до конца. Он вообще не мог представить себе, что они отдадут победу, кому ни будь другому. Эта мысль была для него просто невыносимой.

Тренировки занимали очень много времени и много сил, но спортсменам все равно не делалось поблажек ни в службе, ни в учебе. Он вспоминал: мы все участвовали в шлюпочных гонках. Порой они изматывали нас до изнурения, зато мы сознавали, что будем отличными моряками. Пережив сильнейшее увлечение шлюпочным делом, он занялся боксом. На ринге он еще более закалил свой характер, который и так у него был достаточно крепкий. Он приучил себя, чтобы после нокдауна вставать на ноги и драться до конца.

Любовь к флоту и к морской службе были для него главными, чтобы он ни делал. Они еще более окрепли, когда в 1928 году после первого курса он пошел с сокурсниками на практику на легендарный крейсер «Аврора». Он вспоминает: «Мы сами понимали, что краснофлотцы видят в нас будущих командиров и поэтому старались быть во всем образцом. По трапам только бегом, приказы исполняли беспрекословно. Нас восхищала дружная атмосфера работы экипажа. Мы старались не отставать от членов команды и испытывали особые чувства, когда корабль отдавал швартовы и брал курс в море. Нас поражала распорядительность командиров, четкие действия экипажа. Мы курсанты с нескрываемым восторгом наблюдали за командиром крейсера. Он возвышался на ходовом мостике и спокойно отдавал команды. И в этот момент одна лишь мысль была в наших головах — быть похожим на него».

Дальний поход окончательно убедил Горшкова, что та идея, к которой он идет, — это действительно правильная для него идея. На корабле он замечал многое. Он замечал, потому что действительно болел морем, болел будущей своей службой в качестве офицера, в качестве командира. Он также говорил: на живом корабле никогда не бывает мертвой тишины, даже когда он стоит у стенки, а командир спит. Об стальные обшивки звонко бьется волна, тяжелые звенья якорной цепи внизу под палубой, шмелем гудит динамо-машина. В лабиринтах коридора громко шумят работающие вентиляторы. Но ни с чем не сравнится та задорная какофония звуков, которая будит моряка по утрам, гонит его наверх по команде «аврал» или на боевой пост по тревоге. Тут и пение горнов, и заливистые трели звонков, и писк боцманских дудок, и громкий топот сотни резвых молодых ног, бегущих по палубам и по трапам. И даже слово компас на борту корабля произносится иначе с ударением на второй слог компа´с.

Во время летней практики 1930 года курсанты училища имени Фрунзе, это был поход после третьего курса, совершали его на крейсере «Аврора» и учебном судне «Комсомолец». Поход проходил из Ленинграда вдоль Скандинавского полуострова до Мурманска и обратно. Естественно Сергей Горшков, как учил Сакеллари, перед походом зашел в библиотеку, взял необходимые лоции и пособия и ознакомился с предстоящим маршрутом перехода. Поход вокруг Скандинавии был очень насыщен штурманской практикой. В нем было как несение вахт на верхнем боевом посту, так и в машинном отделении у паровых котлов. Поход стал настоящей школой обучения и воспитания будущих командиров…

Незаметно пролетели 4 года учебы и службы в военно-морском училище. И вот 23 февраля 1931 года состоялось производство в командиры. В последний раз, перед тем как разъехаться по флотам, бывшие курсанты прошлись по набережным вдоль Невы и поклялись хранить флотскую службу и верность морю. Рядом с Сергеем Горшковым прошлись также его однокурсники Касатонов, Чабаненко, Байков и другие.

Это был 9-й знаменитый выпуск училища, который войдет в историю флота, как урожайный. Многие из этого выпуска стали адмиралами, командовали флотами, флотилиями, держали флот в своих руках.

РЕЧЬ ДИРЕКТОРА РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО АРХИВА ВМФ КАНДИДАТА ИСТОРИЧЕСКИХ НАУК ДОЦЕНТА КАПИТАНА 1 РАНГА ЧЕРНЯВСКОГО СЕРГЕЯ ВЛАДИМИРОВИЧА

Мне, в отличие от Виталия Павловича и Владимира Евгеньевича, не довелось быть лично знакомым с Главнокомандующим Военно-морским флотом. Я был еще молод в ту пору, но мне посчастливилось служить под его знаменами, под его флагом, как и многим, здесь сидящим. Посчастливилось служить Советскому Военно-морскому флоту на Северном флоте и, кстати говоря, на тех многоцелевых атомных подводных лодках, которые были детищем Главкома. Я имею в виду многоцелевые атомные подводные лодки 670, 670М проектов, на которых я служил, и которые предназначены были для борьбы с авианосно ударными соединениями. Я готов подписаться под всем тем, что говорили о С. Горшкове здесь в зале. Сергей Георгиевич действительно был такой глыбой, что о нем можно говорить бесконечно, о его достижениях, о достижениях флота в пору командования Сергея Георгиевича этим флотом. Конечно, у него были колоссальные возможности в ту пору, потому что его цели и задачи совпадали с целями и задачами Политического руководства страны. Он вообще большой в этом плане счастливец был, по-моему.

И, кстати говоря, мне довелось бывать в США на конференциях, где поднимались вопросы, связанные с Советским ВМФ, с холодной войной и с личностью С. Горшкова. На этих конференциях американцы сравнивали

С. Горшкова с американским военно-морским теоретиком контр-адмиралом Альфредом Мэхэном, основоположником теории, которую можно свести к фразе «кто владеет морем, тот владеет миром». Но я им возразить посмел, что да Мэхэн был теоретиком, а С. Горшкову посчастливилось быть не только теоретиком, но и практиком. Он на практике воплощал эту идею в жизнь, потому что время было такое. Тогда можно было попытаться сделать это. И действительно, кто владеет морем, тот владеет миром, чего греха таить. Если б у американцев не было бы такого впечатляющего флота, кто бы с ними считался. Да никто. Но у меня сегодня несколько иная задача. Поскольку я директор Российского Государственного архива Военно-морского флота, мы пошерстили немного архив. И хотя у нас документов очень мало касательно именно Сергея Георгиевича Горшкова, они хранятся в основном у наших младших братьев, в Центральном военно-морском архиве в Гатчине, но, тем не менее, обнаружили интересные документы о нем.

Вообще-то, говоря, мне было предложено здесь выступить по документам, связанным с небезызвестной историей по аварии в 1938 г. эскадренного миноносца «Решительный», которым С. Горшков командовал тогда на Тихоокеанском флоте. Эту историю Вы знаете. Да нашел я эти документы в архиве, эту папку. Там очень интересные документы. Тогда судьбу С. Горшкова решило, в том числе и заступничество Николая Герасимовича Кузнецова. Это тоже известный факт. Я не стал этими документами заниматься. А вот попалось мне в руки дело курсанта Горшкова Сергея Георгиевича от 1927 г. Оно тоненькое всего 15 страничное, сюда я его взять не посмел, потому что этот документ очень ценный, да и мне мои подчиненные и не дали бы это сделать, но откопировали почти все страницы. Вот обложка такая, начато в октябре 1927 г. Я позволю себе процитировать кое-что, потому что в этом зале речь шла о нем как о флотоводце, а в этом личном деле речь идет о нем как о человеке молодом совершенно юном. В ту пору ему ничто человеческое не было чуждо. Вот послужная карточка, Каменец-Подольский место рождения, время рождения февраль 1910 г., Военно-морское училище М. Фрунзе, да, оно уже так называлось, значиться он здесь по национальности великороссом, то есть русским, беспартийный, учащийся, из семьи служащих, окончил школу 9-летку в 1926 г., то есть накануне своего поступления в училище. Дальше идет его тогдашний послужной список: зачислен курсантом 1-го спецкурса ВМУ им. Фрунзе 1 октября 1927 г., удостоен звания командира РККФ, как окончивший училище, 23 февраля 1931 г., номер приказа есть. По строевой части основные сведения: Горшков Сергей Георгиевич родился 26 февраля 1910 г., Каменец-Подольский, холост, служащий, учащийся, образование среднее, член ВЛКСМ, проживал в г. Коломна на улице Труда №6, военно-морская специальность. Написано, что он английским владеет. Здесь уже отмечается об этом. Кстати говоря, Сергей Георгиевич действительно знал английский, не знаю насколько споро он на нем говорил, но, насколько мне известно, он читал на нем.

Аттестационные выводы интересные. Первая аттестация на 1-е января 1929 г.: «дисциплинирован, к служебным обязанностям относится добросовестно и их знает достаточно, инициативой обладает, характер вспыльчивый не очень уравновешенный, строевая выправка имеется, взаимопонимание с товарищами хорошее, интерес к военно-морской службе имеет, в общественной работе не участвует».

Вторая аттестация на май 1929 г. Отмечаются его хорошие способности, но весьма самолюбив, твердая память, сильная воля, успешность хорошая, отношение ко всему серьезное, теорию совмещает с практикой и знает. Самостоятельно хорошо может работать, дисциплинирован, но любит возражать на приказания со своей отличительной иронией. Строптив значит, был юноша. Имеет хорошие морские качества, шлюпкой управляет вполне удовлетворительно, иногда ставит раньше всего свой личный интерес, взаимоотношения с товарищами нормальные, в общественной работе уже участвует.

И общественно-политическая характеристика, тоже очень интересная, относится к тому же времени. Вот 1930 г.: оценка общественно-политического развития — слабовато, написано слабовато. Это я зачитываю без ерничества всякого, поверьте, просто я думаю, что интересно это, он же не бог, не полубог, а человек из плоти и крови, тем более молодой совсем. Организационные, агитационные и пропагандистские способности и склонности — проявляет недостаточно; навыки в самостоятельной политической работе — недостаточные и не применяет, не достаточные в военно-политической работе; умение ориентироваться в вопросах партжизни и политики — разбирается, но не вполне; выдержанность и устойчивость — выдержан и устойчив уже, исправился к 1930 г.; авторитет и умение влиять на окружающих — в общем, здесь все хорошо и т. д. и в таком духе.

А вот оценка общественно-политического развития удовлетворительная. Вот те раз. Будущий Главнокомандующий Военно-морским флотом, причем действительно личность выдающаяся. Ну, живой совсем молодой человек со всеми присущими ему амбициями, так скажем. И вот уже последняя аттестация на 15 февраля 1931 г., ну здесь уже все хорошо, он подтянулся окончательно к окончанию училища и всем нормам соответствует.… Вот интересная регистрационная карточка с его фотографией, здесь он юный совсем, семнадцатилетний, наголо остриженный. Здесь же удостоверение, выданное его отцу Георгию Михайловичу, преподавателю Коломенского педагогического техникума, что он происходит из крестьян Владимирской губернии, что подписями и приложением печати удостоверяется.

Вот такая справка, она очевидно Сергею Георгиевичу понадобилась, когда он поступал в военно-морское училище, что папенька его из крестьян был, значит, все нормально, проходит; метрическая справка о рождении на украинском языке, я не буду цитировать, потому что боюсь ошибиться. Причем интересна такая деталь, ведь это уже при Советской власти все происходит, а отмечается, что он при Петропавловской церкви крещен в Каменец-Подольском.

Вот справка, где его рекомендует ячейка ВЛКСМ при школе №15 и кооперативно-счетоводческих курсах, что он, в общем то, нормальным комсомольцем был и, хотя активности особой не проявлял, но вполне достоин для поступления в военно-морское училище. Справочка на маленьком листике, завизированная врачом, подпись не разборчивая, дана Горшкову Сергею в том, что он никакими болезнями, препятствующими при поступлении в военно-морское училище, не страдает, значит, здоров был. Далее дана такая интересная справка Сергею Георгиевичу при поступлении в училище, какой он хороший удалец как хорошо работал счетоводом в течение года. Вот такая интересная деталь его биографии, которая стала для меня откровением. И вот еще одна справка. Сия дана Сергею Горшкову в том, что он состоял на общественной работе при счетоводно-кооперативных курсах, которую и выполнял, что подписями и приложением печати удостоверяется.

И вот последняя справка из этого же дела дана Горшкову Сергею Георгиевичу при поступлении в Ленинградский Государственный университет на физико-математический факультет, что он подвергся испытаниям и получил удовлетворительную отметку по физике, математике, русскому языку и обществоведению, но в число студентов не был принят в виду заполнения нормы. Т.е. норма была по крестьянам, по рабочим и т.д. Как видите, я не хочу опорочить светлое имя нашего Главнокомандующего, но согласно этому личному делу он не учился, он поступал в университет, но не был принят, не потому что ума не хватило, а поскольку там уже нормы приема были заполнены, и работал до поступления совсем на другом поприще. И видите, как судьбе угодно было распорядиться, если бы поступил он в университет, закончил бы его, и Господь ведает, как бы сложилась его дальнейшая судьба.

Может быть, он выдающимся ученым бы стал, может быть рядовым инженером, Бог его ведает. А так вот не попал он в университет и направился по военно-морской стези в военно-морское училище, и, судя по всему, он в училище учился прилежно, нормально, но звезд с неба не хватал, не был какой то выдающейся личностью, во всяком случае, никаких отметок об этом нет, хотя, безусловно, не был посредственностью, нормальным таким крепким умным парнем был. Серьезным, наверное, и хватким. И вот стал Главнокомандующим Военно-морским флотом и с честью пробыл на этом посту тридцать лет, и безусловно тот флот который во времена С. Г. Горшкова был построен, я полагаю, возьму на себя смелость сказать, что к сожалению наверное в России такой будет не скоро, а может быть, и вовсе не будет.

Может быть, лет через сто. А без флота, здесь все прекрасно знают, здесь все сидящие подавляющее большинство историки военно-морские, и уж по крайней мере люди знающие, любящие историю военно-морскую, России без флота просто не выжить, во всяком случае в тех границах, в которых мы сейчас находимся. Чтоб мы там не говорили: и про ракетные войска стратегического назначения и так далее и тому подобное. Ракетными войсками стратегического назначения нефтедобычу и газодобычу на Штокманском месторождении не будешь обеспечивать, правда же, так же как и свой суверенитет над арктическим сектором не сохранишь и Дальневосточным Тихоокеанским побережьем нашей страны. Так что, безусловно, это человек уникальный, заслуживающий всякого уважения, это личность, это глыба конечно Сергей Георгиевич Горшков. И всем нам посчастливилось в разных ипостасях, конечно, я подчеркиваю, служить под его знаменами в такое для страны непростое, противоречивое может быть, но великое для страны время. Спасибо.